Стихи

Я падал оземь, и не раз,
Вставал, воспрявши, снова падал,
В рутине стихоплёта гряз,
Весёлым слыл — дышал на ладан.

Во мраке жил, стихом питаясь,
Но после — вновь вливался в свет.
Векую так, творя и маясь.
Всё потому, что я — поэт. 

Елей родных краёв мне лечит раны,
Блик злата куполов ласкает взор,
Еловый лес, предвешние туманы,
Пылающий огонь червлёных зорь.
Распев псалма, молчание природы
Спасают от тоски немой оков,
Младой России славные полёты,
Переливающийся звон колоколов.
Звень Бла́говеста оживляет сердце...
О, Бог, скажи! В эфире ль млею я?
Вестимо, нет! Здесь Русь! Родное место!
Здесь золотая Родина моя! 

Питается плотью он серых людей,
Грехи запивая кровью горячей
Растерзанных им громогласных судей,
Гласивших намедни о правде незрячим.
Шагает по мёртвым, смеясь им в лицо,
Засохшее, полное крика немого.
Ему, истязателю, право, смешно, —
Виднеются смерти от пули свинцовой.
Временье настанет, иссохнет Молох.
Восстанет идея, мертвящая падаль.
На троне всемирном окажется Бог,
С ним — веляя, вечная, чистая правда.
Пока что жив ирод, терзающий мир,
Питается плотью людей истощённых.
Он, словно взыскующий снеди вампир,
Хмелеет от крови племён покорённых.
Временье настанет, иссохнет Молох,
Его изожгут на костре мирозданья.
Он — символ жестоких и мертвых эпох,
Могилы, несчастия, горя, страданья.

Возгрянет стихия — средь ночи гроза,

Восстанет идея, мертвящая тленность,
Святые засветятся на образах,
Воскреснет традиции вечная ценность!
На троне всемирном окажется Бог,
Народы постигнут свою неподвластность.
Истлеет злотворность, иссохнет Молох,
Возникнет покой, единенье, согласность!

Яр покрылся смогом и смородом.
Воскрепись, святая Земля!
Гром снарядный грохочет над городом.
Это — мы защищаем себя.
Верх возьмем над нацистским ворогом,
Голос вольный промчится над городом;
Взяли Бахмут, — он крикнет гормя. —
Гой, дерзайте, воители, с Богом мы!
Вызволяйте, нациста тесня,
Вы, кто зрелы, в годах или молоды!
Замедляться, родные, нельзя!

Ты прости, о, прости! Но придётся всерьез оставить
то, что строил так долго, и то, на что уповал;
пусть и, Господом дарена, смуты душевной заверть
воскрепляла меня, покуда я умирал.

Ты прости, о, прости! Да почто говорить мне это?
То, что строил так долго, истлело в один миг.
пусть и, Господом дарена, смуты душевной мета
превратилась в протяжный, от горя смятенный крик.

Я пишу, невзирая. Право, все ещё с чистым чувством.
Перевернуто все и уходит, как сон, вдаль.
Мир другой, и пропитан грядой безрассудств он;
я смотрел на него — и помалу, увы, увядал.

Ты меня извини. Но пришлось отпустить вожжи.
И не вожжи тоже. Ибо взгляд твой меня мертвил;
так как слово твоё враз доводит сердца до дрожи,
но меня, может то и доводит, но от злой,
                                        непростой любви.

И на этом все. Мне так больно сказать про это.
Прощевай! О! Ты слышишь, родная? Прощай!..
Пусть сей стих отголоском пройдется плачевным где-то,
что-то светлое между слезами прощанья ища.

Приди, суди, карай лукавых,

И будь един царем земли!

— Г. Р. Державин

Велик и предан Родине наш царь!
Заметьте, без насмешливости молвлю!
Пускай гласит сопрелая безда́рь,
Что я тирана гнусно славословлю!
Велик наш справедливый государь!
Пускай меня мздоимцем именуют!
В нём сила есть и светлый Божий дар —
Безмездно он свободу нам дарует!
Возненавидела его скупая тварь,
Завидно ей, и оттого пребольно.
Велик и предан Родине наш царь!
Его, толикого, я гордо славословлю!

Он — царь святой, иначе не сказать!
Еще намедни Русь его не знала!
О нём не ведала и подкупная знать,
Что Русью маломощной управляла.

Осмелился взойти на трон наш Спас,

Раскрылась перед ним в грязи Россия,
Но не спугнул его, не радующий глаз,
Содом в стране. Воспрял Руси мессия
С желанием России враз помочь,
В развалинах живавшей киноварных,

Гласили все: «Ему сие невмочь!».
Терпел народный суд правитель славный.

Он государство начал поднимать,
Избавил Русь от казнокрадов алчных,
Царя мечтавших мздою подкупать,

Вновь воровать казну России смачно.

Он вновь отстроил наш родимый край!
Ему народ наш был небезразличен,

Одни гласили: «Возведут здесь рай!»,

Иные, тлея, лишь смеялись зычно.

Он государство начал укреплять,

Идеей гордой, мыслью суверенной!

Над Русией стояла непроглядь —

Но верилось, что путь России верный!

Отечествие ясностью покрыл,

Развеяв тьму неистовым движеньем.

Царь, словно истый патриот, славянофил,

Боролся за Руси освобожденье!

Извонный гнёт отчаянно свергал,

Отстаивал свободу государства,

Нуждающимся добро помогал,

Россию вызволял от окаянства.

Врагам в глаза о правде говорить

Зело хотел, сего не опасался!

Всех паче знал, как Родину любить,
Правленью справедливому предался.

Он земли Россов от ярма спасал!

Российский Юг, попутно Закавказье.

Мы победили. Враг России пал,
Принёсший нам тернистые суразы.
Начав миров гнилых саморазвал,
Наш государь поставил крест на иге.

Россию лепую отчаянно спасал,

Желал народам жить в ладу и мире!

Сердился зложелатель матерой —

Хотел надеть оковы на российцев,

Оттоле звал принять смертельный бой

На Родине лихих новороссийцев.

Настигла нечисть пресвятую Русь,
Малороссийцев томно истязая.

Истлели бы страною всей, клянусь!

Спасла нас наша воля жестяная!

О, государь, ты внял мольбе земли,

Зачахшей от засилий ненавистных.

Своим всесмелым помыслам внемли́!
Россия, всевоскреснув, станет присной!

О, царь, я мнил — Вы идол во плоти.

Остался прав — Вы Бог нетленный, сущий,

Шагающий извечно впереди,

Сильнее всех, из нонеча живущих!

Великий Вы, и преданный наш царь!
Заметьте, без язвительности молвлю!
Пускай гласит сопрелая безда́рь,
Что я тирана гнусно славословлю!
Великий Вы, наш правый государь!
Пускай меня мздоимцем именуют!
В Вас сила есть и светлый Божий дар —
Вести бессменно линию прямую!

Вас невзлюбила дьявольская тварь,
Завидно ей, и оттого пребольно.
Великий Вы, и преданный наш царь!
Я, Вас, толикого, прегордо славословлю!

О, черный ангел, вставший пред Россией!

Что ищешь ты, летая над страной?

Страною светлой, где леса стоят густые,

Где Лермонтов родился и Толстой?

Изыди враз, истлей и не вернись!

Своим крылом не крой народ нетленный!

Богам своим циничным изъявись —

Покорно преклонись пред огненной геенной!

Иных найди людей для покоренья!

Народ российский мздою не сломать!

О, черный ангел, ждавший подчиненья,

Не станем мы своё колено преклонять!

Пред тиранией лжи и двоедушья,

Противоречащей свободе, посему

Умрем в бою, как люди веры, лучше,

Чем будем жить во вражеском плену!

Ты мнил, мы враз отступим, сдав Россию?

И вмиг покорность Аду изъявим?

В миры, где врут, тебе подобно, злые

Умчится наш всесветлый Херувим,

Оставив Русь святую на съеденье?

Неверно мнил, проклятый аггел тьмы!

Нам, россиянам, грезилось виденье,

Где мы спасаем Русь от сатаны!

Мы верили, что есть в тебе спасенье,

Что твой посыл исходит от Христа,

Но осознали мы, что есть ты символ тленья,

Твоя идея — тщетна и пуста.

О, черный ангел, вставший пред Россией!

Изыди враз, истлей и не вернись!

В миры, где врут, тебе подобно, злые,

Как гадь последняя, постыдно изъявись!

О, юность, взрачная вельми!
Уйдёшь ли ты? И навсегда ли?
Эх, сколько вместе мы страдали,
Переживали, чёрт возьми!
И падали, и созидали!
Ярились, верили, мечтали!
Иными, юность, были мы,
Иным сознаньем обладали!

О, юность, властная вельми!
Мне жить с тобою дни лихие,
Но пролетят златые дни
И времена мне дорогие!
Вмиг воззовут гласа младые!
Примкни ты неуклонно к ним!
А, мы, твои сыны драгие,
Дадим дорогу молодым!

Но ты не бойся, не грусти,
О, юность, тщивая вельми!
Нас, чад своих, благослови!
Поставь на путь, весьма нелёгкий,
И зову времени внемли́!
Ты, словно мэтр, седой и строгий,
Нас, возмужалых, отпусти
И вновь взрасти детей Земли! 

Наш мир ещё не мёртв!
Я чаю в нём идей подъёмы,
Истление бесовств,
Надежды поколений новых!
Наш мир ещё не чёрств!
Я чаю в нём сердец порывы,
Погибель непокорств,
Измен людишек нерадивых!
Кончину вероломств
Узреем мы, как Русь — победу
Над игом самовольств,
Что зло внушает всему свету.
Под отсветы крестов
Не станет мук, не станет гнили!
И Херувим христов
Проголосит: «Мы победили!»

Ты что ль радеешь о Руси?
О, не смеши, пиит недельный!
Рабом слывёшь врагов яремных,
Под властью их твои стихи!

Поэта возвышает честь
И омертвляет нечестивость,
Поэта изживает мнимость,
Подкупность, ханжество и лесть!

Всё это есть в тебе, пиит!
И оттого ты эфемерен!
Твой слог красив, но лицемерен,
За ним неискренность стоит!

Идей своих притворных лик
Не выгораживай нелепо;
Стихи, исполненные блефа,
Ехидный до́ смерти язык!

Творец без чести — виршеплёт,
Его поэзы злы и мерклы,
В мирах поэзии всесветлой
Недолог оного полёт!

Истлей, как лирик и творец,
Надмений собственных невольный!
О, негодуй, пиит злотворный,
Настанет лживости конец!